Форум » Сайт/Форум » Анонсики » Ответить
Анонсики
luna-kitty: Здесь я буду дразнить вас кусочками того, что, вероятно в ближайшее время появится на сайте
Алетейя: Ж-жду!!!!!!!!!!!
luna-kitty: Мамору а если бы кто-то еще и не телефон выходил...
Алетейя: Прочитала. Оставила коммент.
Мамору: luna-kitty ну извини, гомен, гомен, времени нет ни на что, выступление за выступением... Я исправлюсь!.. Постскриптум Начищенная медь восточных ворот сияла на солнце так, что слепило не только глаза. Огромные, в три человеческих роста, створки, фигурно кованные искуснейшими мастерами долин, тяжело расходились в стороны, впуская в город. Впуская домой. За спиной слышно глухое дыхание уставших лошадей и звяканье сбруи. Ритмично стучат древки копий, которыми пехота отмечает шаги марша. Поскрипывают колчаны за плечами лучников. Хрипит рассохшееся дерево осадных машин и литым громом проворачиваются колеса орудий. Это все там. За спиной…. Голова болела так, что, если бы не боль и в других местах, он заснул бы на ходу. С открытыми глазами и вмерзшей в лицо отрешенной улыбкой аскета в медитации. Таковы правила. Хранитель входит в свой дом первым – босым и с непокрытой головой – ведя за собой тех, кто шел за ним весь предыдущий путь. Стопы он изрезал битым стеклом, когда со стен осаждаемой крепости полетели им под ноги алхимические склянки с мгновенно вспыхивающими зельями. Стекло рассыпалось по камням, и, ожидаемо, находило его традиционно босые ноги. Сейчас он был даже благодарен неведомым алхимиком: удавалось по-прежнему стоять вертикально. И улыбаться. А до дворца - четыре парсанга, если по центральным улицам. Четыре парсанга пешком, на своих двоих, с чугунной головой. А что делать? Надо…
Алетейя: За что вы его так не любите, а?
Веда: Алетейя пишет: За что вы его так не любите Хороший вопрос...
Алетейя: Вот именно. Я уже давно над этим думаю...
Мамору: Почему не люблю-то?
Алетейя: Зачем так мучить? От великой привязанности? Я серъезно хочу понять и вникнуть... Сейчас влезла, прочитала новый фик. Думаю. Я скоро не только головой тонуть начну, чувствует мое сердце... Любовь - это радость, но цена ее - жертва. Любовь - это жизнь, но цена ее - смерть. Так что ли?
Веда: Скорее проглядывает приверженность к БДСМ Типа, не намучаешься, не настрадаешься, на том свете не воздастся...
Алетейя: Веда пишет: на том свете не воздастся На том свете воздается не за страдания, а за результаты поступков.
Алетейя: Вот, набралась наглости... "Три песни времени" (отрывок) … – И как это называется, Ваше Высочество?! – гневный окрик Луны вывел ее из приятной задумчивости. Раздраженный голос Первой фрейлины королевы Селены был безжалостно вежлив – что служило очень дурным знаком. Так она говорила только в состоянии крайнего возмущения. – Послы уже прибыли, прием начинается через полчаса, а вы еще не одеты! А ну живо во дворец переодеваться!! – Ну-у, Луна, ну можно я не пойду, а? – без особой надежды протянула безответственная принцесса. – Опять танцевать придется с послами этими, а они мне еще на прошлом балу все ноги истоптали… – Это ВЫ кое-кому все ноги истоптали! И причем нарочно! Да еще и дали оплеуху, как какая-нибудь деревенская девчонка! – Луна, которая в честь торжества находилась в своем человеческом облике, воинственно уперла руки в бока. – Нам пришлось приносить Кинмоку официальные извинения! – А он сам виноват! Нечего было руки распускать. Думает, раз поет хорошо, так ему теперь все можно, да? И я терпеть не могу, когда он меня называет «куколкой»! – Это вас не оправдывает, – Луна явно не собиралась сдавать позиции. – Принцесса в любой ситуации должна вести себя воспитанно. – Ладно. В следующий раз я ВОСПИТАННО скажу обо всем Уран, и она ВОСПИТАННО надает пинков этому хвостатому нахалу. Довольна?! Терпение Первой фрейлины королевы лопнуло. Будь у нее сейчас шерсть, она встала бы дыбом от ярости. – Я буду довольна, когда Принцесса Луны, облаченная в подобающее ей платье, будет стоять у трона королевы и подобающе себя вести! – она ухватила свою подопечную за локоть и бесцеремонно потащила ко дворцу. – Делегация с Земли сейчас гуляет в ЭТОМ САМОМ парке, а вы тут в таком виде! Что о нас подумают наши гости, когда увидят Наследницу Серебряного тысячелетия, которая валяется в траве, как босоногая девчонка?! – А я и есть босоногая девчонка… – но Луна, достигшая крайней точки кипения, не слушала никаких отговорок. Она с субсветовой скоростью затащила растрепанную и вымокшую от росы Принцессу Белой Луны в ее покои, где ее уже дожидались бальное платье, туфли на каблуке (Серенити передернуло), шкатулка с драгоценностями и личный парикмахер королевы (Серенити передернуло дважды…).
Мамору: Веда пишет: Скорее проглядывает приверженность к БДСМ Только этого мне и не хватало) Нет, просто, имхо, такие ценности, как что-то истинное, надо завоевывать. И цена никому не покажется низкой. Люди любят писать про любовь-морковь, чтоб все красиво и рюшечки по краям. Розовые. Но там, за этими рюшечками, открывается вся глубина чувства. Недаром ведь боль и удовольствие часто сложно отличить - и от страха можно улыбатся, и от счастья плакать.
Алетейя: Чего-то мне это Фрейда напоминает... Стремление к жизни и стремление к смерти - две грани бессознательного. Про рюшечки я согласна - чем красивее говоришь о своих чувствах, тем меньше самого чувства... (Тем более розовые! КОШМАР-РР!!! ) А насчет цены... Ну что ж, за любимое сердце не жалко отдать свое. Не сочтете за навязчивость, если я приведу здесь свои строчки? Это то, что древнее смерти, Это то, что сильней, чем жизнь, Что возносит к небесной тверди И, как камень, швыряет вниз. Это то, что не даст пощады, И одно лишь сможет спасти, Наказание и награда На безумном нашем пути. Это то, что жестоко ранит – И да славится эта боль! Это танец на острой грани Между светом и тьмой – любовь. Правда, я, когда-то их уже здесь выкладывала...
Веда: Мамору пишет: такие ценности, как что-то истинное, надо завоевывать. Никто не спорит, что Мамору не родился с серебрянной ложечкой во рту... Но просто это может войти в привычку и даже в самой простой ситуации он будет делать все, чтобы испытать боль. Потому как не понимает, что может быть по-другому. Алетейя, затравка хороша
Алетейя: Веда пишет: он будет делать все, чтобы испытать боль. Мне тут сейчас вот еще такая мысль пришла... Ведь у Усаги с Мамору тесная эмоциональная связь. Она чувствует его острее, че даже себя саму. И это значит, что любая его боль бьет по ней рикошетом - и зачастую сильнее, чем по нему самому. Ведь для Усы чужое страдание мучительнее своего - особенно страдание того, ради которого она, собственно, и существует. Пока Мамору не почувствует это так, как она - он не изменится. Веда пишет: затравка хороша Только это уже из середины вообще-то...
Веда: Алетейя пишет: И это значит, что любая его боль бьет по ней рикошетом - и зачастую сильнее, чем по нему самому. Если так, то Усаги в конце концов свихнется... Она ж не железная. Предел есть даже у Бога.
Алетейя: Веда пишет: то Усаги в конце концов свихнется Ну и пусть мессиру станет стыдно! До чего любимую довел! Она его три раза уже хоронила - сколько можно? И вообще, что легче - героически ринуться на амбразуру или остаться жить с разорванным на части сердцем, потому что так НАДО?
Веда: Алетейя пишет: Ну и пусть мессиру станет стыдно! Думаешь станет?
Алетейя: Если с Усаги что-нибудь случится - не станет? Ну, коли так, то его ничем не проймешь...
Мамору: Ну даете - не станет стыдно... Да если Мамору об этом узнает, можете сами представить, как он будет головой о стены биться... Для него Усаги принести неприятности - смерти подобно, только еще хуже. Что касается "привыкнет", то он действительно не знает,к ак можно по другому, и один из сюжетных путей их с Усаги отношений как раз в том, что до него медленно но верно доходит сия нелегкая истина. А именно - оказывается, можно жить и не страдать. Не сочтите за навязчивость (с) Алетейя -Оказывается, можно жить, и не страдать... -Херней. -Кун?.. -Нет, ничего, мессир, вырвалось... (из неопубликованного)
Алетейя: Оу... Меня уже цитируют!!! Ничего, научится. К хорошему трудно привыкнуть, верно . Но наш доблестный принц не привык пасовать перед трудностями!
Мамору: (Ой, нафлудим щас как нафлуди-и-им...)
Алетейя: (впервой, что ль?)
Веда: Мамору пишет: что до него медленно но верно Хорошо, что Усаги бессмертна по своей сути, иначе бы точно не дожила до конца
Алетейя: Бессмертна, но не неуязвима... Ей же намного больнее, чем всем остальным сенши...
Алетейя: Вот еще кое-что... …С самого начала этого бала ей было тревожно. Тревожно звучала музыка всегда такого радостного вальса. Тревожными казались веселые голоса приглашенных. Тревожными бликами били по глазам яркие платья подруг. Внезапно в этой цветной круговерти она заметила серо-черное пятно. Ах да, это, наверное, гости с Земли: Венера говорила ей, что черный – один из гербовых цветов этой планеты… Вот они подходят ближе к трону королевы. Опять церемонии эти, ну их совсем!.. Серенити длинно вздохнула и, припомнив наставления Луны (которая пилила ее ими весь день), приняла величественный и благопристойный вид. Ну, по крайней мере, она очень надеялась, что со стороны это именно так выглядит… Но любопытство так и подмывало ее таращиться на подходящих во все глаза. …Да-а, они совсем не похожи на тех, кого она знала до сих пор. Чем-то они напоминали воина Урана, но та все-таки девушка, как ни крути, а эти… Эти были опасны, как бури Юпитера и надежны, как гранитные плоскогорья Марса. Сдержанные, даже холодные, эти пятеро казались более настоящими, чем вся веселая нарядная толпа, до отказа наполнявшая зал. Тот, что впереди, в черном, наверное, принц… Нельзя сказать, чтобы это сильно взволновало Серенити – принцев на своем веку она навидалась достаточно, и они успели ей порядком надоесть. Но тот, кто приближался сейчас к ней, не был похож ни на одного из них. Он вообще ни на кого не был похож. Его шаги, отчетливо слышные ей, несмотря на шум музыки и разговоров, отдавались гулким эхом где-то в глубинах сердца. Еще один шаг. И еще. И вот он уже у трона, за спинкой которого она смущенно переминается с ноги на ногу, как-то сразу забыв все наставления Луны о подобающей принцессе осанке… Ей внезапно стало как-то жутко, щеки обожгло румянцем. Она быстро опустила ресницы, боясь поймать его взгляд. Ей удалось только мельком разглядеть высокую, похожую на черную тень, фигуру. Селена выступила навстречу гостям и слегка склонила голову – приветствие равного равному – протянув руку для положенного по протоколу поцелуя. Он склонился над ладонью королевы, бесстрастно касаясь ее губами, затем выпрямился – одним плавным, бесшумным движением. Серенити не успела вовремя опустить взгляд. …Она всегда знала, что рано или поздно это случится. Однажды придет тот, кто возьмет ее сердце в ладони, и оно замрет и пригреется там, как маленькая доверчивая птица. Она знала, что сразу безошибочно почувствует его. Но она никогда не думала, что почувствует – так. Холод. Неистово-синее пламя глаз. Падение в бездну. Боль. Стеклянно-звонкая, обрывающая сердце. Беспощадная, как ладонь, сжавшая лезвие клинка. Что случилось с тобой? Что тебя таким сделало? Темные глаза молчат. Только новая волна боли стеклянным крылом хлестнула сжавшееся в комочек сердце, и отозвалась там пронзительным зовущим звоном. Зовущим так отчаянно, словно этот зов был чьей-то последней надеждой. На всякий случай - большая просьба сильно не ругаться...
Веда: Ну и отлично! Продолжай в том же духе! *шепотом* Только не увлекайся страданиями принца...
Алетейя: *шепотом* И не думала даже! Это прерогатива Милорда...
Веда: Алетейя пишет: И не думала даже! Я на всякий случай
Алетейя: Ну... я более сильна в женской психологии - в силу естественных причин Поэтому пишу о том, что лучше чувствую...
Алетейя: Вот еще кусочек... Специально для Луны-сан Черная бархатная тень мазнула по ночному небу и бесшумно скользнула на балкон. Мелькнула прядь золотистых волос. Луна, третий час неподвижно сидящая на крыше, подавила вздох облегчения. Впрочем, она тут же приняла серьезное выражение мордочки и стремительно впрыгнула в окно. – Налетались? – вопросила она ледяным тоном опытной испанской дуэньи. Мамору, полностью поглощенный тем, чтобы как можно бережнее уложить спящую, вздрогнул и резко обернулся. Усатое кошачье «лицо» взирало на него с подоконника хладнокровно и неодобрительно. – Луна, предупреждать же надо! – шепотом отозвался он. – У меня чуть сердце не остановилось! – У тебя? – янтарные глаза иронически сузились. – Да ни в жизнь не поверю! – Ни на секунду не сомневался в твоем человеколюбии, – усмехнулся Такседо. – Осторожнее, не разбуди ее. – Теперь ее даже полчище юм не разбудит, – фыркнула кошка, понижая, однако, голос. – После тебя и пирожков спать она любит больше всего. – И пускай, – синие глаза с обожанием посмотрели на беззаботно сопящую мордашку. – Давно ждешь? – Полночи уже. И, между прочим, волнуюсь! – на ультразвуке прошипела Луна. – Предупредить мог? – Извини. Все как-то внезапно вышло. Она очень устала сегодня… и расстроилась. – Догадываюсь, отчего, – кошка кивнула на его пропитанный кровью воротник. – Опять геройствовал? – Выхода не было, Луна. – Да знаю я! – шепотом воскликнула та. – Но ты все же как-нибудь… поосторожнее, а? – Луна, мне кажется или ты действительно за меня беспокоишься? – насмешливо улыбнулся Такседо, разглаживая и перебирая золотые волосы, разметавшиеся по подушке. В лунном, освобожденном от облаков, свете они напоминали перламутровый шелк. Одним бесшумным прыжком кошка перелетела полкомнаты и, приземлившись на подушку рядом с головой Усаги, уставилась на него в упор взглядом школьного завуча. – Вот что я тебе скажу, твое высочество, – строго изрекла она. – Ругать я тебя не буду – у меня нет на это никаких прав, да и дело все равно безнадежное. Советовать тоже не буду – тебе ничьи советы не нужны. Но одно ты уясни себе накрепко в свою бесшабашную голову. Я три раза видела, как Усаги тебя теряла. И я видела, что с ней происходило. И я не хочу – слышишь, НЕ ХОЧУ видеть это в четвертый раз. Понимаешь меня? – Более чем. Поверь, если бы был способ оградить ее от всего этого… – НЕТ такого способа, – сдавленно прошипела Луна. – Она последует за тобой, куда бы тебя не занесло и разделит твою судьбу, какой бы та ни была. И ни я, ни сенши, ни сам Хронос ее не остановят. Ее мать поняла это тысячелетия назад. Поэтому и отпустила на Землю. И обратной дороги нет ни у кого из нас. Так что ради нее – будь осмотрительнее, ладно? – Я не могу ничего тебе обещать, твое превосходительство, – полушутливо, полупечально ответил он. – Что бы ты сама – или Артемис – делали бы на моем месте? – Полагаю, что то же самое, – грустно констатировала кошка. – Но мы охотнее даем наставления, чем сами им следуем. Понимаю я все… Слушай, полуночник, – встрепенулась она. – Шел бы ты спать, а? Я за ней присмотрю. – Это ты могла бы и не говорить, – мягко усмехнулся Мамору. – Кто еще присмотрит за ней лучше? – Полагаю, ты, – невозмутимо отозвалась его собеседница. – Но до тех светлых времен еще неблизко. Так что – брысь. – И она притворно-строго нахмурилась. На милой мохнатой мордочке это выражение смотрелось очень забавно. Такседо наклонился, приникая губами к губам спящей, прошептал ей на ухо что-то неслышно-ласковое. Луна деликатно потупила взгляд. У подоконника он обернулся: – До встречи, Луна. – До встречи. И, Мамору… Спасибо тебе. Синие глаза дрогнули в насмешливом прищуре: – Знаешь, Луна, после Дианы ты – самая замечательная кошка в этой Галактике! – и бесшумная черная тень смешалась с заоконным мраком. – Льстец! – растроганно фыркнула ему вслед самая замечательная кошка Галактики, изо всех сил стараясь сохранять суровый тон. …В доме все стихло. Усаги посапывала в подушку, улыбаясь во сне. С полностью прояснившегося неба лился прохладный перламутровый свет. Луна вспрыгнула на подоконник, и ее глаза – мудрые тысячелетние глаза цвета старого золота – обратились к ночному светилу. – Я помню свое слово, Селена, – тихо сказала она. – Помню и держу.
Веда: Да это можно на отдельную зарисовку сделать! Супер!
Веда: Мизерный вариант Легкий ветерок шаловливо заиграл золотистыми локонами девушки. Селенити подставила лицо под его прикосновения и прикрыла глаза, наслаждаясь прохладой. Но постепенно ветер начал усиливаться, неприятно покалывая кожу. Девушка поморщилась и открыла глаза. Над городом небо потихоньку темнело, словно готовилось к грозе. Селенити невольно сжалась – на Луне не было данного вида стихии и она так и не смогла привыкнуть к ней ни на Земле, ни на Юпитере. Девушка закрыло окно и направилась к дверям. «Я лучше найду Харуку и посижу с ней…» Она спустилась по широкой лестнице на первый уровень дворца и замерла, бросив взгляд в огромное в полстены окно. По широкой вымощенной голубоватой плиткой дороге ко дворцу шла знакомая фигура с посохом. Темные с малахитовым отливом волосы завивались под ветром. - Сецуна… - Селенити метнулась в небольшую нишу за колонной и притаилась. «Что она здесь делает!? Или Харука сказала ей, что я здесь?? Зачем?!» Манерный дворецкий впустил хокканин в холл и поклонился: - Ее высочество наследная принцесса Урана ждет вас в кабинете. Селенити прикусила губу и осторожно двинулась вслед за Сецуной, рассеянно кивнувшей слуге. «Я должна выяснить, что происходит!» Они дошли до кабинета на втором уровне. Если бы Сецуна не была так занята своими мыслями, она явно бы обратила внимание на шпионящую принцессу, но хокканин ничего не заметила, открывая тонкую красного дерева дверь. - О, а вот и Сецуна! – Харука обрадовано кивнула. Селенити на цыпочках подкралась к неплотной закрытой двери и прислушалась. - А я уж думала, ты не слышала мой зов, - лунянка опознала второй голос, спокойный и тягучий, который принадлежал принцессе Нептуна Мичире. - Почему? – в голосе Сецуны слышалась усталость. - Ну мало ли… Ты в последнее время была слишком занята, чтобы отзываться нам, - Харука переглянулась с Мичирой. - Забот хватает. Вообще я сама собиралась к вам, - хокканин села в предложенное кресло и с облегченным видом вытянула ноги. – Шини проснулась. - Что?! – потрясенно воскликнули принцессы и переглянулись. – Вот почему талисманы начали гореть… Сецуна кивнула: - Мой тоже неспокоен, - она невольно коснулась рукой темного шара на верхушке посоха, лежащего по обыкновению поперек колен. - Значит, грядут перемены? – Харука побарабанила пальцами по крышке стола. – Ты знаешь, почему проснулась Шини? Хокканин поджала губы, но ответила: - Пробудилось древнее зло, способное уничтожить систему. - Где? – обманчиво-мягкий голос Мичиры не вязался с внимательным прищуром сине-зеленых глаз. - На Земле. Во избежание вопросов "где, когда" сразу отвечаю - у нашей замечательной хозяйки полный вариант...
Алетейя: *облизывается* А скоро? (завтра тоже какой-нибудь душераздирающий отрывочек выброшу...)
Веда: Алетейя пишет: А скоро? Веда пишет: Во избежание вопросов "где, когда" сразу отвечаю Все вопросы к Луне...
Алетейя: Я обещала, что не буду увлекаться страданиями Его высочества. Так что - вот. ...Как всегда, битва оставалась в ее сознании фрагментами, яркими вспышками впечатлений. Прыжок, бросок в сторону, атака. Водопад острых матовых игл фейерверком летит во все стороны. Надо прикрыть Меркури, чтобы она успела просчитать слабые стороны врага… Снова прыжок. Разряд молнии, кажется Юпитер его подбила… Опять иглы. Длиннющие, как кинжалы. Колючий какой демон попался… Поток пламени сжигает атаку. Марс, ну осторожнее надо, я здесь как бы стою! Прыжок. Ой, коленку разбила!.. Мамочки, теперь он на меня нацелился! Тонкий скользящий звук, похожий на свист дротика. Лепестки кружатся в воздухе, как красный снег. Ну, конечно… Рывок в сторону. Осторожные руки. Теплые губы скользят по щеке, торопливо шепчут «не бойся». Балда, разве я за себя боюсь?! Хотя и за себя немножечко тоже… Золотой луч Венеры рассекает ночь. Нет, ну какойувертливый этот демон… Ага, розочка его достала! Ну все, сейчас по-быстрому его нейтрализую и сразу домой, спать. Взгляд падает на вонзившийся в ствол дерева алый цветок. Ну ладно… почти сразу. Она выпрямляется, готовясь материализовать свое оружие. Все в порядке, девочки контролируют ситуацию… А дома в холодильнике, кажется, еще пара пирожков оста… Пронзительный крик Луны обжигает нервы. Черная масса, казавшаяся неподвижной, делает резкий рывок. Новый поток игл-кинжалов несется прямо на нее, она падает куда-то вбок, знакомая бархатно-черная тень прикрывает ее. Волна огня наперерез – у Рей прекрасная реакция… В воздухе кружится пепел, почти ничего не видно. Протирая глаза, она поднимается на ноги. Ох, коленку больно… В глаза бьет тонкий мгновенный блик. Одна – всего одна– длинная матовая, острая, как кинжал спица, нацеленная на нее. И на ее пути – почти незаметная в ночи тень, всегда прикрывающая ее от смерти… Нет. Только не в этот раз. НЕТ! Время рассыпалось на секунды, как порванное ожерелье. В череде стоп-кадров она видела, как смертоносное острие распарывает пространство. Миллиметр за миллиметром. Где-то по краю сознания скользнула мысль: это сон, страшный сон, такого не бывает, НЕ МОЖЕТ быть… Такседо оборачивается и напрягается для рывка, но она уже знает – слишком поздно. Он не успеет. Три секунды. …Это сон, это неправда, надо только проснуться… Две. Только проснуться… бросок вперед, навстречу смерти… его смерти. Ну уж нет! Откуда-то появляются белые перья, вьются в воздухе… Проснуться… Одна секунда. Вздох. Она резко и совершенно бессознательно выбрасывает вперед руки, волна слепяще-белого огня – без жезлов, брошек и заклинаний – заливает пространство. Что-то коротко и сильно толкает ее в грудь, она не может удержаться на ногах… протяжный вопль демона тонет в отчаянном диком крике. Она не сразу понимает, что это Ами. Ами? Она же даже голоса не повышает!.. Это сон… Остановившееся время вдруг обрушивается на нее, как лавина. Водоворот звуков и лиц кружится перед глазами, пространство рассыпается яркими пятнами. …Наверное, все-таки сон. Иначе почему перед ней вдруг мелькнуло заплаканное, перекошенное от ужаса лицо Рей? Рей никогда не плачет… Тепло. Чьи-то руки держат ее, дрожа, прижимают так крепко, что трудно дышать… Почерневшие от ужаса глаза, полные агонии, ищут ее взгляд. Милый,ты что? Все же хорошо… Только дышать тяжело… Слева, под мышкой, почему-то делается горячо и мокро. Она пытается вздохнуть поглубже, но в груди неожиданно резко колет – она заходится в кашле, на губах становится липко и солоно. Руки сжимают ее крепче, кажется, он что-то говорит ей, но она не может расслышать – слишком сильно звенит в ушах. Холодно… Когда же этот сон закончится?.. Не могу дышать… Больно, очень больно, пожалуйста, не надо!.. Мир вокруг начинает бледнеть и растворяться. Наконец-то… Последним усилием она останавливает взгляд на знакомых глазах над собой. Милый, ты что, плачешь? Не надо, я проснусь, и все будет хорошо… …Она парит, летит куда-то, под ней перемигивается огнями ночной город. Теплые ладони, родной взгляд в прорезях маски… Ты так крепко держишь меня… не отпускай, ладно? Мир падает в бездну и исчезает. Последнее, что она видит – эти синие глаза, полные ужаса и боли. Она улыбается, с трудом разлепив запекшиеся губы, тянется погладить его по щеке, утешить… но руки уже не чувствует… ничего не чувствует. И, смеясь от облегчения, что кошмар закончился, и можно наконец-то проснуться, проваливается в тишину.
Веда: Алетейя пишет: Я обещала, что не буду увлекаться страданиями Его высочества. Фигею... И это не увлекаться?!!
Алетейя: *хитро* Ну не он же здесь страдает? Кстати, а чего это ты фигеешь? Что, так плохо?
Веда: Я фигею с того, что теперь Мамору точно будет страдать от смерти Усаги...
полная версия страницы